понедельник, 20 июля 2015
суббота, 18 июля 2015
В очередной раз убедилась в справедливости слов "меньше знаешь – крепче спишь".
Если бы Жюль Верн все-таки отстоял свой первоначальный замысел перед Этцелем, и Немо остался бы поляком, картина была бы совсем печальной.
Выдержка из письма Верна Этцелю: «Вы говорите: но ведь он совершает гнусность! Я же отвечаю: нет!.. Польский аристократ, чьи дочери были изнасилованы, жена зарублена топором, отец умер под кнутом, поляк, чьи друзья гибнут в Сибири, видит, что существование польской нации под угрозой русской тирании! Если такой человек не имеет права топить русские фрегаты всюду, где они ему встретятся, значит, возмездие – только пустое слово. Я бы в таком положении топил безо всяких угрызений совести…»
Нет, ну я все понимаю. Отморозки есть во всех нациях, и русские – не исключение. Но неужели изнасилование несовершеннолетних девочек, рубка топором женщин, засекание стариков без суда (по суду его бы повесили или расстреляли) и прочие подвиги были тогда обычным делом? Неужели это было СИСТЕМОЙ?
Потому что если все это устроили конкретные отморозки, ты будешь мстить конкретным отморозкам. И только если это было в порядке вещей, если это было обычно и массово, ты будешь мстить системе, т.е. в данном случае Российской империи.
А вообще, понимаю теперь чувства англичан, читающих роман
Грусть, печаль, тоска.
Справедливости ради, Немо выкрикивал свои проклятия "проклятой власти", а не "проклятому народу". И топил только военные корабли. Вынося за скобки, принадлежали ли эти корабли Российской или Британской империи.
Все равно очень грустно.
Если бы Жюль Верн все-таки отстоял свой первоначальный замысел перед Этцелем, и Немо остался бы поляком, картина была бы совсем печальной.
Выдержка из письма Верна Этцелю: «Вы говорите: но ведь он совершает гнусность! Я же отвечаю: нет!.. Польский аристократ, чьи дочери были изнасилованы, жена зарублена топором, отец умер под кнутом, поляк, чьи друзья гибнут в Сибири, видит, что существование польской нации под угрозой русской тирании! Если такой человек не имеет права топить русские фрегаты всюду, где они ему встретятся, значит, возмездие – только пустое слово. Я бы в таком положении топил безо всяких угрызений совести…»
Нет, ну я все понимаю. Отморозки есть во всех нациях, и русские – не исключение. Но неужели изнасилование несовершеннолетних девочек, рубка топором женщин, засекание стариков без суда (по суду его бы повесили или расстреляли) и прочие подвиги были тогда обычным делом? Неужели это было СИСТЕМОЙ?
Потому что если все это устроили конкретные отморозки, ты будешь мстить конкретным отморозкам. И только если это было в порядке вещей, если это было обычно и массово, ты будешь мстить системе, т.е. в данном случае Российской империи.
А вообще, понимаю теперь чувства англичан, читающих роман
Грусть, печаль, тоска.Справедливости ради, Немо выкрикивал свои проклятия "проклятой власти", а не "проклятому народу". И топил только военные корабли. Вынося за скобки, принадлежали ли эти корабли Российской или Британской империи.
Все равно очень грустно.
Уже не раз слышала мнение, что визуальным прототипом капитана Немо был Жан-Батист-Адольф Шаррас, полковник, в 1848-1851 годах - депутат и военный министр.
Вот, например, цитата из книги Е.Брандиса "Рядом с Жюлем Верном": "Что касается капитана Немо, то писатель одобрил мысль Этцеля наделить его портретным сходством с полковником республиканцем Жаном Шаррасом, чье энергичное, волевое лицо можно было принять за эталон мужской красоты".
Взято отсюда: booksonline.com.ua/view.php?book=33739&page=36
Решила поискать портреты этого Шарраса. Интересно все-таки, как Автор представлял своего героя!
Поискала.
Почесала репу.
Что-то Владислав Дворжецкий нравится мне больше. И даже Омар Шариф.
Странные у них во Франции были представления о мужской красоте
Вот, например, цитата из книги Е.Брандиса "Рядом с Жюлем Верном": "Что касается капитана Немо, то писатель одобрил мысль Этцеля наделить его портретным сходством с полковником республиканцем Жаном Шаррасом, чье энергичное, волевое лицо можно было принять за эталон мужской красоты".
Взято отсюда: booksonline.com.ua/view.php?book=33739&page=36
Решила поискать портреты этого Шарраса. Интересно все-таки, как Автор представлял своего героя!
Поискала.
Почесала репу.
Что-то Владислав Дворжецкий нравится мне больше. И даже Омар Шариф.
Странные у них во Франции были представления о мужской красоте
четверг, 16 июля 2015
Он действительно это сказал? 
Oh mein Gott!
Аронакс: "Одним словом, лишь я способен и любоваться вами и без неудовольствия следовать за вами, играя роль, в некоторых отношениях для меня понятную; но в вашей жизни есть и другая сторона, а она мне представляется в окружении сложных обстоятельств и тайн, к которым непричастны мы, я и мои товарищи. И даже в таких случаях, когда бы наше сердце и болело за вас, тронутое вашими скорбями или взволнованное проявлениями вашего талантливого ума и мужества, нам все-таки пришлось бы затаивать в себе малейшее свидетельство той симпатии, какая возникает в нас при виде чего-нибудь красивого и доброго, независимо от того, исходит ли оно от друга или от врага. И вот это сознание нашей полной непричастности всему, что вас касается, делает наше положение неприемлемым, невозможным, даже для меня".
(глава 19 "Гольфстрим")
Oh mein Gott!
Аронакс: "Одним словом, лишь я способен и любоваться вами и без неудовольствия следовать за вами, играя роль, в некоторых отношениях для меня понятную; но в вашей жизни есть и другая сторона, а она мне представляется в окружении сложных обстоятельств и тайн, к которым непричастны мы, я и мои товарищи. И даже в таких случаях, когда бы наше сердце и болело за вас, тронутое вашими скорбями или взволнованное проявлениями вашего талантливого ума и мужества, нам все-таки пришлось бы затаивать в себе малейшее свидетельство той симпатии, какая возникает в нас при виде чего-нибудь красивого и доброго, независимо от того, исходит ли оно от друга или от врага. И вот это сознание нашей полной непричастности всему, что вас касается, делает наше положение неприемлемым, невозможным, даже для меня".
(глава 19 "Гольфстрим")
среда, 15 июля 2015
В море ветер, в море буря,
В море воют ураганы,
В синем море тонут лодки
И большие корабли.
Корабли на дно уходят,
С якорями, с парусами,
На морской песок роняя
Золотые сундуки.
Золотые сундуки.
Корабли лежат разбиты,
Сундуки стоят раскрыты,
Изумруды и рубины осыпаются дождём.
Если хочешь быть богатым,
Если хочешь быть счастливым,
Оставайся, мальчик, с нами -
Будешь нашим королём,
Ты будешь нашим королём.
Будешь сеять ветер в море,
В синем море, в белой пене,
Пусть, захлёбываясь в пене,
В море тонут корабли.
Пусть на дно они ложатся,
С якорями, с парусами,
И тогда твоими станут
Золотые сундуки,
Золотые сундуки.
Корабли лежат разбиты,
Сундуки стоят раскрыты,
Изумруды и рубины осыпаются дождём.
Соглашайся быть богатым,
Соглашайся быть счастливым,
Оставайся, мальчик, с нами -
Будешь нашим королём.
Ты будешь нашим королём.
Послушать можно, например, тут:
muzofon.com/search/%D0%92%20%D0%A1%D0%B8%D0%BD%...
по качеству лучше всего третий файл сверху (называется "МУЗЫКА ИЗ МУЛЬТФИЛЬМОВ"), остальные очень уж зашумленные.
В море воют ураганы,
В синем море тонут лодки
И большие корабли.
Корабли на дно уходят,
С якорями, с парусами,
На морской песок роняя
Золотые сундуки.
Золотые сундуки.
Корабли лежат разбиты,
Сундуки стоят раскрыты,
Изумруды и рубины осыпаются дождём.
Если хочешь быть богатым,
Если хочешь быть счастливым,
Оставайся, мальчик, с нами -
Будешь нашим королём,
Ты будешь нашим королём.
Будешь сеять ветер в море,
В синем море, в белой пене,
Пусть, захлёбываясь в пене,
В море тонут корабли.
Пусть на дно они ложатся,
С якорями, с парусами,
И тогда твоими станут
Золотые сундуки,
Золотые сундуки.
Корабли лежат разбиты,
Сундуки стоят раскрыты,
Изумруды и рубины осыпаются дождём.
Соглашайся быть богатым,
Соглашайся быть счастливым,
Оставайся, мальчик, с нами -
Будешь нашим королём.
Ты будешь нашим королём.
Послушать можно, например, тут:
muzofon.com/search/%D0%92%20%D0%A1%D0%B8%D0%BD%...
по качеству лучше всего третий файл сверху (называется "МУЗЫКА ИЗ МУЛЬТФИЛЬМОВ"), остальные очень уж зашумленные.
воскресенье, 12 июля 2015
За визит муза всегда расплачиваешься нехилым таким откатом.
За окном дождь, в организме депрессняк, делать ничего не хочется. И это даже несмотря на то, что послезавтра пролетаем Плутон, и вообще в жизни все хорошо. Сволочи они, эти музы. За подключение к источнику вдохновения три шкуры дерут.
За окном дождь, в организме депрессняк, делать ничего не хочется. И это даже несмотря на то, что послезавтра пролетаем Плутон, и вообще в жизни все хорошо. Сволочи они, эти музы. За подключение к источнику вдохновения три шкуры дерут.
понедельник, 22 июня 2015
Сегодня ночью мне приснилось, что я гуляю с Жюлем Верном по загробному миру.
Жюль Верн был грузным стариком с тростью, но двигался достаточно легко, без видимого труда. Загробный мир представлял собой индустриальные развалины, заросшие травой и молодыми деревцами. Мы бродили по этим развалинам и пытались понять, как человечество докатилось до жизни такой.
Помню, я долго рассказывала ему о XX веке. Он хмурился и досадовал. Мне было стыдно. Вокруг валялись какие-то проржавевшие части механизмов типа тракторов, все в буйной траве. В конце концов, мы пришли к выводу, что нужно действовать по методу Сайреса Смита, а именно:
1. Включить мозг.
2. Начать все сначала.
Жюль Верн был грузным стариком с тростью, но двигался достаточно легко, без видимого труда. Загробный мир представлял собой индустриальные развалины, заросшие травой и молодыми деревцами. Мы бродили по этим развалинам и пытались понять, как человечество докатилось до жизни такой.
Помню, я долго рассказывала ему о XX веке. Он хмурился и досадовал. Мне было стыдно. Вокруг валялись какие-то проржавевшие части механизмов типа тракторов, все в буйной траве. В конце концов, мы пришли к выводу, что нужно действовать по методу Сайреса Смита, а именно:
1. Включить мозг.
2. Начать все сначала.
понедельник, 18 мая 2015
Ну вот, когда уже написана треть фика, муз взял и свинтил
В мозгах черная дыра. Начало есть, конец есть, середины - нет. Убиться веником.
*нечленораздельные жалобы*
В мозгах черная дыра. Начало есть, конец есть, середины - нет. Убиться веником.
*нечленораздельные жалобы*
среда, 13 мая 2015
Муз - это не прекрасная девушка в белом платье и с лютней в руке (или что у них там было). Муз - это такой бесцеремонный решительный чувак, который приходит к вам среди ночи, хватает за горло, а потом начинает диктовать текст прямо в мозг.
И только попробуй не запиши.
Какое-то время я буду появляться тут редко. А то он из меня всю душу вынет.
И только попробуй не запиши.
Какое-то время я буду появляться тут редко. А то он из меня всю душу вынет.
воскресенье, 10 мая 2015
А старпом-то, оказывается, не знает французского языка!
читать дальше
Ни фига он не провансалец, получается. Тоже индус, как и капитан?
читать дальше
Ни фига он не провансалец, получается. Тоже индус, как и капитан?
суббота, 09 мая 2015
Не без некоторой душевной робости перехожу к достаточно стрёмной теме взаимоотношений главных героев романа. Понимаю, что здесь велика опасность нарваться на собственные глюки и увидеть осмысленную картину в очертаниях случайных трещин на стене. Жюль Верн писал для детей и подростков, а не для взрослых людей, он писал о приключениях, а не о чувствах, его главной целью было показать красоты океана и воспеть мощь человеческого разума, а не погрузиться в глубины психологии. И тем не менее, перечитывая роман, я вижу в нем явное двойное дно, а помимо очевидной сюжетной линии, живописующей разнообразные приключения героев, я вижу – тонким пунктиром – еще одну, касающуюся их взаимоотношений.
Итак, что связывало Немо и Аронакса?
читать дальше
Итак, что связывало Немо и Аронакса?
читать дальше
пятница, 08 мая 2015
Отдельное спасибо за "Вот он, знак – начинай сейчас"
четверг, 07 мая 2015
К сожалению, так и не смогла найти ссылку на дискуссию, где обсуждали профессора Аронакса, и обсуждали вот в каком ключе – является ли он просто конформистом, старающимся со всеми ладить ради собственного удобства, или это действительно добрый человек?
Перечитывая роман, прихожу к выводу, что профессор реально добрый. Это видно по двум вещам – его отношению к дикарям острова Гвебороар, и по его отношению к Конселю.
Когда "Наутилус" сел на мель в Торресовом проливе, Аронакс попросил у Немо разрешения высадиться на остров Гвебороар – прогуляться и заодно пострелять дичи. Свалив с "Наутилуса", Нед Ленд и Консель резвились и дурачились, как школьники, сбежавшие с уроков.
читать дальше
Видно, что Консель в обществе Аронакса, своего начальника, полностью расслаблен, не боится шутить и дурачиться. Он не боится, что его одернут, косо посмотрят, поставят на место резким словом или насмешкой. Очень доброжелательное, тактичное отношение к собственному слуге – признак доброты Аронакса, потому что согласно субординации подлаживаться под него должен именно Консель, а не наоборот.
За несколько дней до этого Аронакс поздравил Конселя с Новым годом.
читать дальше
Аронакс не только очень любезен, даже ласков с Конселем – его реально интересует, хорошо ли ему на "Наутилусе", и доволен ли он своей новой жизнью. Не забываем, что дело происходит в середине XIX века, когда сословные перегородки были еще весьма прочны. Многим людям, относящимся к верхушкам общества и искренне считающим себя добрыми, и в голову бы не пришло интересоваться мнением собственной прислуги.
Когда на троих друзей на острове Гвебороар нападают дикари, Аронакс смотрит на них с любопытством и где-то даже с симпатией, хотя и сильно их опасается:
читать дальше
Когда камень из пращи, выпущенный одним из туземцев, разбил редкую раковину в руках у Конселя, и тот в бешенстве выстрелил в него из ружья, Аронакс бросился на Конселя, пытаясь его остановить.
читать дальше
В общем, я думаю, профессор Аронакс реально гуманный и добрый человек. Это не поза и не конформизм, это искренне
Перечитывая роман, прихожу к выводу, что профессор реально добрый. Это видно по двум вещам – его отношению к дикарям острова Гвебороар, и по его отношению к Конселю.
Когда "Наутилус" сел на мель в Торресовом проливе, Аронакс попросил у Немо разрешения высадиться на остров Гвебороар – прогуляться и заодно пострелять дичи. Свалив с "Наутилуса", Нед Ленд и Консель резвились и дурачились, как школьники, сбежавшие с уроков.
читать дальше
Видно, что Консель в обществе Аронакса, своего начальника, полностью расслаблен, не боится шутить и дурачиться. Он не боится, что его одернут, косо посмотрят, поставят на место резким словом или насмешкой. Очень доброжелательное, тактичное отношение к собственному слуге – признак доброты Аронакса, потому что согласно субординации подлаживаться под него должен именно Консель, а не наоборот.
За несколько дней до этого Аронакс поздравил Конселя с Новым годом.
читать дальше
Аронакс не только очень любезен, даже ласков с Конселем – его реально интересует, хорошо ли ему на "Наутилусе", и доволен ли он своей новой жизнью. Не забываем, что дело происходит в середине XIX века, когда сословные перегородки были еще весьма прочны. Многим людям, относящимся к верхушкам общества и искренне считающим себя добрыми, и в голову бы не пришло интересоваться мнением собственной прислуги.
Когда на троих друзей на острове Гвебороар нападают дикари, Аронакс смотрит на них с любопытством и где-то даже с симпатией, хотя и сильно их опасается:
читать дальше
Когда камень из пращи, выпущенный одним из туземцев, разбил редкую раковину в руках у Конселя, и тот в бешенстве выстрелил в него из ружья, Аронакс бросился на Конселя, пытаясь его остановить.
читать дальше
В общем, я думаю, профессор Аронакс реально гуманный и добрый человек. Это не поза и не конформизм, это искренне
среда, 06 мая 2015
В юные годы образ профессора Аронакса полностью теряется в лучах блистательного образа капитана Немо. Он нарисован полутонами, мягкой акварелью, а образ капитана – углем и фломастерами. Но сейчас, перечитывая роман, я нахожу профессора Аронакса даже более интересным и загадочным, чем командира "Наутилуса".
Он, конечно, очень умен, причем не только в инженерно-математическом смысле, как умен Немо, но и в социально-психологическом – иначе говоря, он проницателен и чуток. Его побуждения и мысли часто остаются в тени – он рассказывает, что именно он сказал или сделал, но часто не говорит, что он при этом думал и чувствовал. Даже явная зачарованность капитаном не сделала его менее самодостаточным. На первый взгляд, он кажется мягким, но в нем есть внутренний стержень и глубина.
Все первые главы совместного общения с Немо он всячески комфортит капитана – пылко восхищается "Наутилусом", его устройством и убранством, внимательно и сочувственно выслушивает пламенные речи, вообще, от него к капитану постоянно тянется вектор искреннего, глубокого и доброжелательного интереса. Чувствовал ли это Немо? Я думаю, прекрасно чувствовал и осознавал.
Но при этом Аронакс отнюдь не беззубый. Иногда он подшучивает над капитаном, причем от каждой такой шутки тот взвивается под потолок. Чуткость и проницательность профессора позволяет находить слабые места собеседника и отпускать в его адрес вроде бы добродушные, но чувствительные шпильки.
Типичный пример – глава "Торресов пролив".
В капитане, при всем при том, хватает чисто подросткового позерства – ему постоянно надо доказывать себе и миру, что он самый крутой
Иногда это стремление доводит его до беды. Решив провести "Наутилус" через очень опасный и полный бурунов Торресов пролив, он благополучно сажает субмарину на мель, причем во время прилива.
читать дальше
В переводе с вежливого на обезьяний:
Аронакс: "Ну что, доигрались?"
Немо: "Не забывайте, профессор, что Вы пленник на "Наутилусе" и находитесь в полной моей власти".
Дальше случай еще более явный.
читать дальше
Когда речь заходит о "Наутилусе", у капитана чувство юмора отключается сразу и полностью Он начинает грубить в ответ на самые невинные подколки. И Аронакс, я думаю, это прекрасно понимает. Зачем же он дразнит капитана? Не знаю! Подозреваю, таким образом он прощупывает границы допустимого, а может, ему слегка не хватает острых ощущений.
Но вообще, что характерно, несмотря на всю свою язвительность и резкость, иногда даже на грани грубости, Немо никак не может затронуть профессора Аронакса. Тот ни разу не выглядит обиженным, уязвленным или оскорбленным. Единственное сожаление, которое профессор высказывает в своих записках (и притом очень часто!) – это то, что ему недодают капитана "Капитан не баловал меня своим обществом", "Я надеялся, что увижу капитана Немо, но он так и не появился", и т.п. Аронакс в этих отношениях – отдающий, а не забирающий, и он настолько самодостаточен, что это его не тяготит.
Он, конечно, очень умен, причем не только в инженерно-математическом смысле, как умен Немо, но и в социально-психологическом – иначе говоря, он проницателен и чуток. Его побуждения и мысли часто остаются в тени – он рассказывает, что именно он сказал или сделал, но часто не говорит, что он при этом думал и чувствовал. Даже явная зачарованность капитаном не сделала его менее самодостаточным. На первый взгляд, он кажется мягким, но в нем есть внутренний стержень и глубина.
Все первые главы совместного общения с Немо он всячески комфортит капитана – пылко восхищается "Наутилусом", его устройством и убранством, внимательно и сочувственно выслушивает пламенные речи, вообще, от него к капитану постоянно тянется вектор искреннего, глубокого и доброжелательного интереса. Чувствовал ли это Немо? Я думаю, прекрасно чувствовал и осознавал.
Но при этом Аронакс отнюдь не беззубый. Иногда он подшучивает над капитаном, причем от каждой такой шутки тот взвивается под потолок. Чуткость и проницательность профессора позволяет находить слабые места собеседника и отпускать в его адрес вроде бы добродушные, но чувствительные шпильки.
Типичный пример – глава "Торресов пролив".
В капитане, при всем при том, хватает чисто подросткового позерства – ему постоянно надо доказывать себе и миру, что он самый крутой
Иногда это стремление доводит его до беды. Решив провести "Наутилус" через очень опасный и полный бурунов Торресов пролив, он благополучно сажает субмарину на мель, причем во время прилива.читать дальше
В переводе с вежливого на обезьяний:
Аронакс: "Ну что, доигрались?"
Немо: "Не забывайте, профессор, что Вы пленник на "Наутилусе" и находитесь в полной моей власти".
Дальше случай еще более явный.
читать дальше
Когда речь заходит о "Наутилусе", у капитана чувство юмора отключается сразу и полностью
Он начинает грубить в ответ на самые невинные подколки. И Аронакс, я думаю, это прекрасно понимает. Зачем же он дразнит капитана? Не знаю! Подозреваю, таким образом он прощупывает границы допустимого, а может, ему слегка не хватает острых ощущений.Но вообще, что характерно, несмотря на всю свою язвительность и резкость, иногда даже на грани грубости, Немо никак не может затронуть профессора Аронакса. Тот ни разу не выглядит обиженным, уязвленным или оскорбленным. Единственное сожаление, которое профессор высказывает в своих записках (и притом очень часто!) – это то, что ему недодают капитана
"Капитан не баловал меня своим обществом", "Я надеялся, что увижу капитана Немо, но он так и не появился", и т.п. Аронакс в этих отношениях – отдающий, а не забирающий, и он настолько самодостаточен, что это его не тяготит.
вторник, 05 мая 2015
Как известно, сначала Жюль Верн собирался сделать капитана Немо поляком, одним из руководителей национально-освободительной борьбы Польши против Российской империи. Этцель зарубил этот вариант из цензурных соображений: Франция в те годы искала сближения с Россией, и такой финт ушами, как романтический положительный герой, топящий русские корабли, французскому правительству бы явно не понравился. Перебрав еще несколько вариантов, в конечном итоге капитана сделали индусом, одним из руководителей восстания сипаев против Великобритании. В результате в тексте романа в образе Немо причудливо смешались черты как поляка, так и индуса. Причем черт поляка осталось явно больше.
С точки зрения внешности, капитан, понятное дело, индус. Польский аристократ был бы русый блондин с серыми глазами.
А вот с точки зрения культурного контекста – он 100% европеец.
Читаем описание салона.
читать дальше
Ну, и где статуи Будды? Где танцующий Шива? Где изображения богини Кали (очень подходящие человеку, захваченному жаждой мести)? В убранстве салона нет НИЧЕГО, что выходило бы за рамки европейского культурного поля. Причем Немо обустраивал салон под себя, не имея в виду, что в один прекрасный день ему на голову свалится профессор Аронакс сотоварищи!
Совершенно аналогичная картина с библиотекой.
читать дальше
Замечательно, а где Махабхарата? Библия есть, а где Коран? Неужели Жюль Верн ничего не знал о тысячелетней богатейшей индийской культуре?
В советском фильме 1975 года эту проблему, кстати, обошли, напихав в салон всяких африканских масок и прочих предметов декоративно-прикладного искусства со всего мира.
С экипажем "Наутилуса" тоже картина маслом. Экипаж интернациональный, но 100% европейский! "Тем временем на палубу поднялись человек двадцать матросов "Наутилуса". Они начали выбирать сети, закинутые накануне ночью. Это были здоровые крепкие люди различных национальностей, но все европейского типа. Я без труда узнал ирландцев, французов, славян, одного грека, или критянина. Они были скупы на слова и объяснялись между собой на каком-то непонятном наречии, происхождения которого я не мог угадать".
Вопрос на засыпку: КАК все эти люди попали на "Наутилус"? Я бы еще поняла, если бы экипаж, скажем, на 3/4 состоял из соотечественников капитана, но индусов там нет ВООБЩЕ!
Короче, зря Этцель вмешивался в творческий процесс. В результате уважаемый Автор запутался в показаниях. Надо было оставлять Немо поляком.
Upd Подумала, а можно ли все-таки как-нибудь спасти ситуацию? И пришла к выводу, что можно. Если юного принца Даккара отправили в Европу совсем еще ребенком.
Аналогичная картина складывалась и в России, где высший свет по-французски говорил лучше, чем по-русски, и культуру собственного народа не знал от слова совсем. Причем считал, что это хорошо и правильно.
"Как уст румяных без улыбки, без грамматической ошибки я русской речи не люблю"(с) Наше Все
И Льва Толстого еще почитать, "Войну и мир", про салон Анны Павловны Шерер – первые несколько страниц сплошного французского текста.
"Узок круг этих людей, страшно далеки они от народа"(с)
Боюсь, когда Даккар вернулся в Индию, она была для него уже чужой.
С точки зрения внешности, капитан, понятное дело, индус. Польский аристократ был бы русый блондин с серыми глазами.
А вот с точки зрения культурного контекста – он 100% европеец.
Читаем описание салона.
читать дальше
Ну, и где статуи Будды? Где танцующий Шива? Где изображения богини Кали (очень подходящие человеку, захваченному жаждой мести)? В убранстве салона нет НИЧЕГО, что выходило бы за рамки европейского культурного поля. Причем Немо обустраивал салон под себя, не имея в виду, что в один прекрасный день ему на голову свалится профессор Аронакс сотоварищи!
Совершенно аналогичная картина с библиотекой.
читать дальше
Замечательно, а где Махабхарата? Библия есть, а где Коран? Неужели Жюль Верн ничего не знал о тысячелетней богатейшей индийской культуре?
В советском фильме 1975 года эту проблему, кстати, обошли, напихав в салон всяких африканских масок и прочих предметов декоративно-прикладного искусства со всего мира.
С экипажем "Наутилуса" тоже картина маслом. Экипаж интернациональный, но 100% европейский! "Тем временем на палубу поднялись человек двадцать матросов "Наутилуса". Они начали выбирать сети, закинутые накануне ночью. Это были здоровые крепкие люди различных национальностей, но все европейского типа. Я без труда узнал ирландцев, французов, славян, одного грека, или критянина. Они были скупы на слова и объяснялись между собой на каком-то непонятном наречии, происхождения которого я не мог угадать".
Вопрос на засыпку: КАК все эти люди попали на "Наутилус"? Я бы еще поняла, если бы экипаж, скажем, на 3/4 состоял из соотечественников капитана, но индусов там нет ВООБЩЕ!
Короче, зря Этцель вмешивался в творческий процесс. В результате уважаемый Автор запутался в показаниях. Надо было оставлять Немо поляком.
Upd Подумала, а можно ли все-таки как-нибудь спасти ситуацию? И пришла к выводу, что можно. Если юного принца Даккара отправили в Европу совсем еще ребенком.
Аналогичная картина складывалась и в России, где высший свет по-французски говорил лучше, чем по-русски, и культуру собственного народа не знал от слова совсем. Причем считал, что это хорошо и правильно.
"Как уст румяных без улыбки, без грамматической ошибки я русской речи не люблю"(с) Наше Все
И Льва Толстого еще почитать, "Войну и мир", про салон Анны Павловны Шерер – первые несколько страниц сплошного французского текста.
"Узок круг этих людей, страшно далеки они от народа"(с)
Боюсь, когда Даккар вернулся в Индию, она была для него уже чужой.
понедельник, 04 мая 2015
воскресенье, 03 мая 2015
Сижу в тоске и печали. Вот уж действительно – меньше знаешь, крепче спишь.
Уже довольно давно была мысль написать большой фик постканон по "20 тысяч лье под водой". Сегодня села покопаться в материалах о восстании сипаев. Хотелось и с историческим фоном как следует познакомиться, и принцу Даккару прототип подобрать.
Покопалась. Волосы встали дыбом
Хочется сказать матом, но матом нельзя.
Не только русский бунт бессмысленный и беспощадный. Индийский бунт нисколько не лучше. Отборными зверствами отличились обе стороны. Я не знаю, кому там сочувствовать. Историческая справедливость и храбрость многих вождей восстания не отменяет их крайней жестокости и вероломства. Англичане, понятное дело, не отстают. Ни о каком великодушии, ни о какой жалости хотя бы к женщинам и детям нет и речи. Невинных радостно убивали обе стороны.
Больше всего к Даккару подходит Нана Сахиб (Данду Пан), но Боже мой! Сначала обещать сдавшемуся английскому гарнизону Канпура безопасную эвакуацию на лодках вниз по Гангу, потом нарушить слово и почти всех расстрелять (после этой бойни спаслось только 4 человека), а еще через три недели приказать убить более двухсот пленных безоружных женщин и детей? Капитана, понятно, тоже регулярно заносит, но не до такой же степени!
Мне кажется, с таким прошлым за спиной это был бы какой-то совсем другой персонаж
Хотя в остальном Нана Сахиб подходит. Поймать его так и не смогли, его судьба до сих пор неизвестна. Остальных вождей восстания или убили в бою, или захватили и казнили.
В общем, сижу и страдаю. Не знаю, что делать. Прямо руки опустились.
Уже довольно давно была мысль написать большой фик постканон по "20 тысяч лье под водой". Сегодня села покопаться в материалах о восстании сипаев. Хотелось и с историческим фоном как следует познакомиться, и принцу Даккару прототип подобрать.
Покопалась. Волосы встали дыбом
Хочется сказать матом, но матом нельзя.
Не только русский бунт бессмысленный и беспощадный. Индийский бунт нисколько не лучше. Отборными зверствами отличились обе стороны. Я не знаю, кому там сочувствовать. Историческая справедливость и храбрость многих вождей восстания не отменяет их крайней жестокости и вероломства. Англичане, понятное дело, не отстают. Ни о каком великодушии, ни о какой жалости хотя бы к женщинам и детям нет и речи. Невинных радостно убивали обе стороны.
Больше всего к Даккару подходит Нана Сахиб (Данду Пан), но Боже мой! Сначала обещать сдавшемуся английскому гарнизону Канпура безопасную эвакуацию на лодках вниз по Гангу, потом нарушить слово и почти всех расстрелять (после этой бойни спаслось только 4 человека), а еще через три недели приказать убить более двухсот пленных безоружных женщин и детей? Капитана, понятно, тоже регулярно заносит, но не до такой же степени!
Мне кажется, с таким прошлым за спиной это был бы какой-то совсем другой персонаж
Хотя в остальном Нана Сахиб подходит. Поймать его так и не смогли, его судьба до сих пор неизвестна. Остальных вождей восстания или убили в бою, или захватили и казнили.
В общем, сижу и страдаю. Не знаю, что делать. Прямо руки опустились.
среда, 29 апреля 2015
Итак, для чего капитану Немо был нужен профессор Аронакс?
Для меня очевидно, что он оставил пленников на борту НЕ ради сохранения своей тайны. Стремясь сохранить тайну и не желая брать на душу лишний грех, капитан мог просто держать их на гауптвахте/переговорной, кормить, а потом высадить на любой пустынный берег. Тайна его при этом осталась бы в полной неприкосновенности. Все, что пленники могли бы потом сказать – это то, что "морское чудовище" является подводной лодкой. Но это уже знал и капитан Фарагут.
Далее. Пленникам принесли еду и одежду примерно через 10 минут после окончания первой встречи. С учетом того, что еду надо было еще сервировать, а одежду взять со склада, решение было принято Немо практически немедленно.
С учетом всего, произошедшего позже, можно с уверенностью утверждать, что это решение было принято ради профессора Аронакса.
читать дальше
Но потом оказалось, что от себя не убежишь. И что занятия наукой не способны приглушить душевную боль. Профессор Аронакс оказался хорошей игрушкой, но ненадолго.
Для меня очевидно, что он оставил пленников на борту НЕ ради сохранения своей тайны. Стремясь сохранить тайну и не желая брать на душу лишний грех, капитан мог просто держать их на гауптвахте/переговорной, кормить, а потом высадить на любой пустынный берег. Тайна его при этом осталась бы в полной неприкосновенности. Все, что пленники могли бы потом сказать – это то, что "морское чудовище" является подводной лодкой. Но это уже знал и капитан Фарагут.
Далее. Пленникам принесли еду и одежду примерно через 10 минут после окончания первой встречи. С учетом того, что еду надо было еще сервировать, а одежду взять со склада, решение было принято Немо практически немедленно.
С учетом всего, произошедшего позже, можно с уверенностью утверждать, что это решение было принято ради профессора Аронакса.
читать дальше
Но потом оказалось, что от себя не убежишь. И что занятия наукой не способны приглушить душевную боль. Профессор Аронакс оказался хорошей игрушкой, но ненадолго.
вторник, 28 апреля 2015
Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус.
Перечитываю роман и бегаю по стенам. Неужели я все это лопала без соли и просила еще?
читать дальше
Увы, друзья мои. Остается констатировать, что профессор Аронакс влюбился в капитана Немо с первого взгляда и отныне надежным свидетелем считаться не может. Все его оценочные суждения о капитане надо сразу делить на десять.
"Бледность его кожи говорила о хладнокровии"... Бледность его кожи говорила исключительно о недостатке солнечного света! Никаким хладнокровием там и не пахло - капитан регулярно толкает прочувственные речи с обилием восклицательных знаков и взволнованно ходит по комнате или "пытается справиться с волнением". Хотите увидеть действительно хладнокровного человека – посмотрите на Конселя.
Еще пара мыслей относительно их первого дня на "Наутилусе".
Немо говорил "я долго колебался". На самом деле колебался он максимум минут 10.
Восстановим последовательность событий:
1. Профессор Аронакс, Нед Ленд и Консель оказываются на палубе "Наутилуса". Стоит ночь, они ведут себя тихо, команда об их присутствии не знает. Субмарина идет на запад на умеренной скорости около 12 узлов, которая в районе 4 утра увеличивается.
2. Утром (уже и туман успел подняться) "Наутилус" начинает погружаться. Нед Ленд стучит ногами по металлу и кричит: "Эй вы, дьяволы! Отпирайте, да поживее! Горе-мореплаватели!"
3. Погружение остановилось. Из люка выглядывает матрос, видит наших героев, что-то выкрикивает и исчезает.
4. Через несколько минут "из люка вышли восемь дюжих молодцов с закрытыми лицами" и завели их внутрь "Наутилуса". Спустившись вниз по лестнице, Аронакс сразу же оказывается в комнате загадочного назначения, которую я раньше называла гауптвахтой, но которая может быть и переговорной для гостей с суши (поскольку она расположена прямо у лестницы, достаточно велика по размерам и оснащена столом и пятью лавками). Размеры комнаты 20 на 10 футов, т.е. около 20 квадратных метров.
5. Через полчаса в камере включается свет и почти сразу приходит Немо со старпомом.
6. Наши герои называют себя (это важно - именно в этот момент Немо узнает, что среди пленников находится профессор Аронакс) и рассказывают свою историю на 4-х языках.
7. После ухода капитана и старпома пленники обменялись парой десятков реплик, которые в сумме могут занять минут 10. А потом пришел стюард и принес им корабельную одежду и обед.
Все! На этом месте их судьба уже решена. Немо не стал бы выдавать им одежду, намереваясь их утопить или высадить на необитаемый остров. Еще можно накормить пленников, которых собираешься потом убить - еда для экипажа "Наутилуса" сравнительно дешева, но одежда доставалась им большим трудом и была результатом немаленькой технологической цепочки.
Возьму на себя смелость утверждать, что Немо принял решение сразу же, как только узнал Аронакса. Нед Ленд и Консель шли "в комплекте".
Перечитываю роман и бегаю по стенам. Неужели я все это лопала без соли и просила еще?
читать дальше
Увы, друзья мои. Остается констатировать, что профессор Аронакс влюбился в капитана Немо с первого взгляда и отныне надежным свидетелем считаться не может. Все его оценочные суждения о капитане надо сразу делить на десять.
"Бледность его кожи говорила о хладнокровии"... Бледность его кожи говорила исключительно о недостатке солнечного света! Никаким хладнокровием там и не пахло - капитан регулярно толкает прочувственные речи с обилием восклицательных знаков и взволнованно ходит по комнате или "пытается справиться с волнением". Хотите увидеть действительно хладнокровного человека – посмотрите на Конселя.
Еще пара мыслей относительно их первого дня на "Наутилусе".
Немо говорил "я долго колебался". На самом деле колебался он максимум минут 10.
Восстановим последовательность событий:
1. Профессор Аронакс, Нед Ленд и Консель оказываются на палубе "Наутилуса". Стоит ночь, они ведут себя тихо, команда об их присутствии не знает. Субмарина идет на запад на умеренной скорости около 12 узлов, которая в районе 4 утра увеличивается.
2. Утром (уже и туман успел подняться) "Наутилус" начинает погружаться. Нед Ленд стучит ногами по металлу и кричит: "Эй вы, дьяволы! Отпирайте, да поживее! Горе-мореплаватели!"
3. Погружение остановилось. Из люка выглядывает матрос, видит наших героев, что-то выкрикивает и исчезает.
4. Через несколько минут "из люка вышли восемь дюжих молодцов с закрытыми лицами" и завели их внутрь "Наутилуса". Спустившись вниз по лестнице, Аронакс сразу же оказывается в комнате загадочного назначения, которую я раньше называла гауптвахтой, но которая может быть и переговорной для гостей с суши (поскольку она расположена прямо у лестницы, достаточно велика по размерам и оснащена столом и пятью лавками). Размеры комнаты 20 на 10 футов, т.е. около 20 квадратных метров.
5. Через полчаса в камере включается свет и почти сразу приходит Немо со старпомом.
6. Наши герои называют себя (это важно - именно в этот момент Немо узнает, что среди пленников находится профессор Аронакс) и рассказывают свою историю на 4-х языках.
7. После ухода капитана и старпома пленники обменялись парой десятков реплик, которые в сумме могут занять минут 10. А потом пришел стюард и принес им корабельную одежду и обед.
Все! На этом месте их судьба уже решена. Немо не стал бы выдавать им одежду, намереваясь их утопить или высадить на необитаемый остров. Еще можно накормить пленников, которых собираешься потом убить - еда для экипажа "Наутилуса" сравнительно дешева, но одежда доставалась им большим трудом и была результатом немаленькой технологической цепочки.
Возьму на себя смелость утверждать, что Немо принял решение сразу же, как только узнал Аронакса. Нед Ленд и Консель шли "в комплекте".