О романе Жюля Верна "Клодиус Бомбарнак"

[Кериса]

По наводке Stella Lontana прочитала не слишком известный роман Жюля Верна "Клодиус Бомбарнак".
Текст можно скачать, например, здесь:
lib.ru/INOFANT/VERN/bombarna.txt

Роман построен как рассказ-репортаж главного героя – французского журналиста, которого редакция журнала «XX век» отправила в путешествие от Тифлиса до Пекина по Трансазиатской железной дороге (к слову сказать, не построенной до сих пор). Почти двухнедельная поездка проходит в весьма разношерстной компании. Бомбарнака невольно сопровождают американский коммерсант, маклерша-англичанка, французская семейная пара провинциальных актеров, прусский путешественник, мечтающий объехать вокруг света за 39 дней, но вечно опаздывающий, русский военный врач, два китайца, один из которых провел несколько лет в Париже и воспитан как европеец, а второй – его личный врач, чопорный англичанин, за весь роман не произнесший ни слова, и безбилетный пассажир – молодой румын, едущий вместе с багажом в большом ящике из-под зеркал.

Первые три четверти романа с путешественниками не случается ничего экстраординарного. Одно мелкое дорожное происшествие сменяет собой другое, спутники знакомятся друг с другом, болтают, проникаются друг к другу симпатией или антипатией – и все это на фоне подробных и довольно многословных описаний местности, по которой едет поезд, и городов, где он останавливается.

Роман полон юмора, как добродушного, так и довольно злого. В большей или меньшей степени досталось всем. Англичане показаны надменными, бесцеремонными и эмоционально черствыми, американец – классический типаж из мира чистогана, который думает только о прибыли, прусский путешественник – смешной, вспыльчивый и неорганизованный толстяк, который не опаздывает только к обеденному столу, китайцы – обаятельные и милые бездельники (врач – еще и шарлатан). К своим соотечественникам Жюль Верн относится более снисходительно, но и они получают несколько шпилек за пафос, любовь к позе и театральным эффектам. С совершенной симпатией Автор пишет только о молодом румыне, рискнувшем на безбилетный проезд, чтобы встретиться в Пекине со своей невестой-модисткой.

Что до главного героя, то его спасает самоирония. Клодиус из тех журналистов, для которых любое событие – повод написать репортаж. Он искренне мечтает о нападении на поезд разбойников (исключительно ради интересного материала, конечно!) и лезет во все щели – куда можно и куда нельзя. Именно он обнаруживает в ящике молодого румына, вытягивает из него его жизненную историю, взамен предлагая сохранение тайны, а также свою помощь и покровительство. Он невероятно любопытен, очень энергичен, у него буйная фантазия и отменное чувство юмора, но иногда он выглядит не слишком умным. Чем-то он напоминает гибрид Гедеона Спилетта и Паганеля, а еще – большого, шумного, дружелюбного молодого пса (или даже подросшего щенка).

К русским в этом романе отношение двоякое. С одной стороны, военный врач майор Нольтиц и начальник поезда Попов показаны с явной симпатией. У обоих мужественная внешность, приятные лица, оба умны, учтивы и преданы своему делу. С майором Нольтицем Клодиус довольно усиленно стремится подружиться – как ради получения сведений о местности, через которую они проезжали, так и по личному расположению. С другой стороны, российское чиновничество выставлено с явной (и полностью заслуженной!) иронией.
" — Когда отходит бакинский поезд? — спрашиваю я у железнодорожного служащего.
— А вы едете в Баку? — отвечает он вопросом на вопрос и окидывает меня через свое окошечко таким неодобрительным, строго официальным взглядом, какой всегда сверкает из-под козырька русской форменной фуражки".
Военные успехи Российской империи по завоеванию государств Средней Азии также хвалятся сквозь зубы. С одной стороны, Жюль Верн отдает должное храбрости русских солдат и воинскому мастерству генералов Скобелева и Анненкова, с другой – не забывает напомнить, что во время захвата Геок-Тепе было убито 20 тысяч защитников этого города. Понятно, что колониальные завоевания не вызывают у Автора симпатии, даже если эти завоевания ведутся государством – союзником Франции.

По ходу романа выясняется, что в багажном отделении поезда едут богатства на 15 миллионов, принадлежащие китайскому императору. За богатствами начинают охоту сразу несколько шаек разбойников, некоторые из которых нападают нахрапом, а другие – действуют хитростью. Так что в последней четверти этой истории нас ждут перестрелки, бой с бандитами, взрыв паровоза и мнимая гибель молодого румына.
Но все закончится хорошо

Роман написан живо, легко, познавательно и с юмором – но не цепляет. От него легко оторваться в любой момент. Он и правда похож на пейзаж, мелькающий в окне поезда. Мне показалось, что Клодиус Бомбарнак, человек, безусловно, доброжелательный и готовый придти на помощь тем, кто в этой помощи нуждается, одновременно слишком беспокоен и легкомыслен, чтобы к кому-то всерьез привязаться. Его дружба с майором Нольтицем показана пунктиром, она лишена какого-то эмоционального напряжения. Два человека легко встретились, легко расстанутся.

Совсем другая картина складывается в фике Стеллы "Китайская казна", написанном по мотивам "Клодиуса Бомбарнака". Это один из редких случаев, когда фик оказался интереснее, эмоциональнее и напряженнее оригинала. Но об этом в следующий раз

@темы: Жюль Верн, Клодиус Бомбарнак

Comments

[киса в свитере]

Кериса, ага, просматривала этот ФБшный фик, но целиком не осилила.

[Кериса]

киса в свитере, ну надо же! Я от него оторваться не могла

Так вышло, что я сначала прочитала "Китайскую казну", и лишь потом – оригинальный роман Жюля Верна. Читала "Клодиуса Бомбарнака" и все ждала, когда же там самое интересное начнется! А оно так и не началось. Никакой тайны, связанной с майором Нольтицем, никаких шпионских игр с дилеммой друг/враг (ну, не считая интриги с Фарускиаром, но тот не был другом Клодиуса). У Стеллы Бомбарнак так привязался к майору, что защищал его от смерти, рискуя собственной жизнью, даже считая того дерзким и коварным разбойником. У Жюля Верна ничего подобного нет.
Возможно, надо было все-таки начинать с оригинального романа, тогда восприятие обоих текстов было бы более ровным. А может, и нет, ХЗ.

[киса в свитере]

Кериса, я оригинал не читала, поэтому и фик про незнакомцев не пошёл...

[Кериса]

Бывает, да.

[киса в свитере]

Кериса, я вообще не люблю читать фики по незнакомым канонам, так как у меня сложно идёт "читать, как оридж". Потому что вводные -они в каноне, которого я не знаю, и приходишь как бы на середину истории, когда ни про кого не знаешь кто это такие.

[Кериса]

киса в свитере, когда я начала читать "Китайскую казну", тоже возникло ощущение, что я сдуру скачала последнюю треть фика Даже ходила по ссылкам смотрела другие форматы. Понятно, если фик – продолжение (точнее, вбоквел) оригинального романа, такое впечатление и должно возникать.
Ничего, потом втянулась, как тот котенок из анекдота

[киса в свитере]

ну, Жюль Верн вообще "не мой" автор, так что поэтому, видимо, не втянулась.

[Stella Lontana]

Кериса, спасибо большое за похвалы и за такой замечательный разбор романа - я поняла, что многое в нем не увидела или не смогла бы так сформулировать.
Читала "Клодиуса Бомбарнака" и все ждала, когда же там самое интересное начнется! А оно так и не началось.
Ты знаешь, я читала примерно так же. В пошлом году в тред заявок пришел человек и попросил написать по "Клодиусу Бомбарнаку" "про дальнейшие приключения Клодиуса и майора Нольтица". Я обрадовалась, что это Жюль Верн, читала роман и все ждала, когда же там будут те приключения, которые зацепили другого читателя так, что заставили мечтать о продолжении. И, видимо, потому что была на это настроена, уже с середины романа я начала досочинять эти приключения сама И вместе с тем, что-то в этом романе есть. Что-то, что я не знаю, как назвать (и обычно говорю: "непонятно, какие наркотики Жюль Верн в свои тексты закладывает"), но он чем-то цепляет, он дает толчок для дальнейшего творчества.
А еще у меня очень похожее отношение к твоему тексту. Я понимаю, что в оригинальном романе все это есть, я понимаю, что текст абсолютно каноничен, но в романе эти отношения меня не цепляют, а в фике - ооо! (и поэтому я очень рада, что он есть, мне хотелось это увидеть)

[Кериса]

Stella Lontana, начну издалека, хорошо?
Читаем сейчас с дочерью сборник рассказов Бунина "Темные аллеи" (им по внеклассному чтению задали). Я непрерывно плююсь ядом. Нет, написано шикарно. Язык, образы, мелодия текста – все на высшем уровне. Но вот ЧТО пишет наш дорогой классик своим прекрасным языком? Что ни история, то измена, предательство, полная неспособность взять на себя ответственность и решительно изменить свою жизнь, сплошное "поматросил и бросил", и потом конечно главный герой весь такой несчастный, жизнь не удалась, жена изменила, дети выросли мерзавцами, жизнь – сплошная пошлость и скука, и т.п. Так и хочется сказать: "А чего ты хотел, милый друг? Каждому по делам его. За что боролись, на то и напоролись".
Ладно Бунин, может, это его собственные откормленные тараканы. Берем вообще всю классическую русскую литературу. Покажите мне там нормальный мужской образ, который вызывал бы безусловную симпатию, уважение и чисто женское желание повеситься тому на шею. Покажите мне героя, лишенного жуткого интеллигентского бессилия и неспособности сделать хоть что-то решительное и смелое! Это ж полный пипец, начиная от Онегина и Печорина и не заканчивая героями Чехова.
Хорошо, Печорина хоть трусом не назовешь. Но от ответственности и он бегает, как черт от ладана. А дальше кто? Обломов, для которого подвиг – отскрести себя от дивана? Герои Тургенева? Рудин? Три сестры Чехова, которые за двадцать лет не смогли до Москвы доехать? ладно, это тетки, но тенденция та же.
На эту тему, кстати, есть обалденная статья Н.Г.Чернышевского "Русский человек на rendez-vous":
az.lib.ru/c/chernyshewskij_n_g/text_0260.shtml

И тут – опа! – русский офицер, военный врач майор Нольтиц. Хорош собой, учтив, умен, решителен, смел. Не пролеживает собой диван, не витает в облаках, не бегает за юбками в качестве хобби, а занимается серьезным полезным делом – организацией госпиталя. Сразу хочется про него фик, да такой, чтобы его ум, решительность, смелость и ответственность развернулись во всю ширь К тому же сама история к этому очень располагает – тут и сокровища, и бандитские шайки, и интрига "кто есть кто". (Это я пытаюсь пронзить, почему заказали фик про Бомбарнака и Нольтица )
Про "Китайскую казну" еще напишу, хочется впечатления в кучку собрать.

[Stella Lontana]

Кериса, я тогда тоже издалека
Сто лет назад школьная учительница литературы заставила нас прочитать статью Тургенева "Гамлет и Дон Кихот" (литературные герои и чуть ли не люди в целом делятся на два типа: Гамлеты и Дон Кихоты. Первые - меланхолики, размазни и нытики, неспособные взять себя в руки и заняться делом, вторые - энергичны, деятельны и предприимчивы, успешны в любви и на войне. Отмирающий мир и новый. В общем, всю статью товарищ классик превозносит Дон Кихотов и довольно зло прикладывает Гамлетов (по крайней мере, так представлялось в десятом классе, надо, кстати, перечитать) - и спросила класс, почему, собственно, Иван Сергеевич Гамлетов так не любил. И уже тогда мне отчего-то пришло в голову, что в лице Гамлета Тургенев ругал себя - что и оказалось правильным ответом.
Русскому человеку и особенно русскому писателю отчего-то свойственно ругать себя, очень зло и очень беспощадно, выкапывать самое неприглядное, принижать достоинства и выводить в книгах вот такой неприглядный образ. Это и до сих пор так.
И вот то, что в книгах иностранца Жюля Верна русские - другие, вселяет в меня некоторый оптимизм относительно реального положения вещей
У Верна, кстати, еще есть "Михаил Строгов", не попадалось? Советовать не буду, потому что, если "Бомбарнак" просто никакой, то "Строгов" УЖАСЕН. Совсем УЖАСЕН, но если читать со знанием отечественной истории, то ужасен вдвойне. Там страшная клюква и в описаниях российской действительности, и в характерах-взаимодействии персонажей. Но при этом там смелый, решительный и благородный русский. И роман очень любят на Западе отчего-то
А у Дюма есть "Учитель фехтования" - там больше про француженку, но и русские герои показаны вполне симпатично. Надо еще повспоминать.

[Кериса]

Stella Lontana, соглашусь лишь отчасти. Если бы дело было только в конкретном недовольстве собой Тургенева или Бунина! Но проблема гораздо шире. Чернышевский пишет об этом так (лучше его и не скажешь!):

Вспомните любой хороший, верный жизни рассказ какого угодно из нынешних наших поэтов, и если в рассказе есть идеальная сторона, будьте уверены, что представитель этой идеальной стороны поступает точно так же, как лица г. Тургенева. Например, характер таланта г. Некрасова вовсе не таков, как г. Тургенева; какие угодно недостатки можете находить в нем, но никто не скажет, чтобы недоставало в таланте г. Некрасова энергии и твердости. Что же делает герой в его поэме "Саша"? Натолковал он Саше, что, говорит, "не следует слабеть душою", потому что "солнышко правды взойдет над землею" и что надобно действовать для осуществления своих стремлений, а потом, когда Саша принимается за дело, он говорит, что все это напрасно и ни к чему не поведет, что он "болтал пустое". Припомним, как поступает Бельтов: и он точно так же предпочитает всякому решительному шагу отступление. Подобных примеров набрать можно было бы очень много. Повсюду, каков бы ни был характер поэта, каковы бы ни были его личные понятия о поступках своего героя, герой действует одинаково со всеми другими порядочными людьми, подобно ему выведенными у других поэтов: пока о деле нет речи, а надобно только занять праздное время, наполнить праздную голову или праздное сердце разговорами и мечтами, герой очень боек; подходит дело к тому, чтобы прямо и точно выразить свои чувства и желания,-- большая часть героев начинает уже колебаться и чувствовать неповоротливость в языке. Немногие, самые храбрейшие, кое-как успевают еще собрать все свои силы и косноязычно выразить что-то, дающее смутное понятие о их мыслях; но вздумай кто-нибудь схватиться за их желания, сказать: "Вы хотите того-то и того-то; мы очень рады; начинайте же действовать, а мы вас поддержим",-- при такой реплике одна половина храбрейших героев падает в обморок, другие начинают очень грубо упрекать вас за то, что вы поставили их в неловкое положение, начинают говорить, что они не ожидали от вас таких предложений, что они совершенно теряют голову, не могут ничего сообразить, потому что "как же можно так скоро", и "притом же они -- честные люди", и не только честные, но очень смирные и не хотят подвергать вас неприятностям, и что вообще разве можно в самом деле хлопотать обо всем, о чем говорится от нечего делать, и что лучше всего -- ни за что не приниматься, потому что все соединено с хлопотами и неудобствами, и хорошего ничего пока не может быть, потому что, как уже сказано, они "никак не ждали и не ожидали" и проч.

Думаю, что это была реальная болезнь российского общества того времени, на которую так или иначе отзывались все поэты и писатели.

Другое дело, что если брать в расчет не интеллигентов-горожан, а людей дела на окраинах империи (инженеров, врачей, моряков и пр.), то там эта болезнь не принимала столь запущенные формы